comment vous souffl&#233; ici d'abord? — @дневники: асоциальная сеть

суббота, 02 июня 2012

22:54

Maria, -- You won’t have me? You won’t!

2. После леса
Волосы у неё всё ещё нежны, кожа всё ещё прохладна, но у Барти трясутся руки, потому что лесная дрянь оставила не только царапины на его руках, она оставила и бурые синяки на шее Береники, потому что лесная дрянь оставила отсвет нездорового золота в глазах Береники, потому что Береника стала даже косноязычна как эта безумная фея, эта Аполлин, полузверь-получистокровка. Теперь слёз нет на её щеках, теперь у неё в уголке рта дергается что-то вроде дрязнящего намёка, теперь у неё руки всё время за спиной, а сама Береника, о, маленькая отравленная Береника так ловко крадётся в тени в одном нижнем, крадётся на нижний этах, как сомнамбула упорно, не замечая ловушки братских влюблённых объятий. Теперь Барти боится французского певучего дома, его светлого в ночи юного дерева, юного как её нагота, нагота Береники, котрая завтра станет совсем золотистой. Нет, теперь пусть будет город, этот маленький городок на берегу сверкающей речки, и пусть домовуха затёрла кровь и доставила тело в Крауч-мэнор, в объятия маменьки-Чарис (теперь насытится ли её чудная ревность?), нельзя подстерегать её как подстерегал отец, кто знает, чьё заклятие выбьет кровь из горла Барти? нужно стречь её на воздухе, с людьми, чтобы лесная Аполлин не посмела похитить её своим гипнозом. Маггл-разносчик упал с велосипеда под ноги Береники, Барти оттащил её прочь, пока бедолага сгребал свой скарб, плачась на судьбу и косясь на лилейные ноги чистокровки, и палочка снова билась в кулаке Барти, и вдруг золото налетело на них и закружило Беренику в обьятиях, и звонкое "Нежная! Почему пряталась?" разбило благость утренней улочки, и Барти указал в них палочкой, и разносчик унёсся в проулок без велосипеда, а Аполлин уже была так далеко, так далеко реяло её белое платье, а Береника смеялась, осев на корточки от слабости, она смеялась так только в детстве, и Барти вседа морщился, но сейчас он закричал.

@темы: моя шняга, гетъ

URL

21:56

Maria, -- You won’t have me? You won’t!

Название - Месть маменьки Чарис
Пейринг: Барти Крауч Старший/миссис Крауч, Каспер Крауч/миссис Крауч, Каспер Крауч/Чарис Крауч (Блэк)
Варнинг: инцест, убийства
Примечания: Береника и миссис Крауч, отдавшая себя дементорам ради сына - одно лицо. Мы ведь ничего не знаем о её происхождении

Ро не одобрит
Дисклаймер: Никаких у меня прав, никакой выгоды
читать дальше- Я люблю тебя, говорит Барти, говорит Беренике, наклонившейся к нему, чтобы поцеловать на ночь. Чинная традиция, сестричка целует братца на ночь, ведь мамочка уже так давно в холодном склепе под туманами Шотландии, а здесь, под золотистой акварелью французского дождя-июня, пусть леди-сетричка целует его вместо леди-матери. Это значит, что Барти будет ждать такого поцелуя от жены, когда женится, но лучше бы он никогда не женился или женился на Беренике - так дороги ему её губы. Он ловит её за руку, настойчиво шепча, улещивая, уговаривая... у него летний жар, легкая лихорадка, ему можно побредить, не взыщется...
- Закричу, говорит Береника, выворачивает руку, трясёт нежно-светыми волосами, прозрачная Береника, когда-то чопорным мальчиком Барти отмахивался от её рисунков, а теперь как лунатик слоняется по дому в поисках её в одном нижнем, крадучись в тени, чтоб не попасться отцу, безумный, безумный Барти прячется от безумца-отца. Батюшка-Крауч, преподобный Каспер, Барти до сих пор помнит, как матушка, вся жёлто-восковая, лежала у ног отца, а горло её было перевито угольной змеёй сожженной кожи - отравленное ожерелье, коварный мужнин рождественный подарок. Вот уж полгода как матушкина кожа расползается на шелковичные волоконца в Крауч-склепе, вот уж полгода как сестрица Береника плачет и поминутно падает в обморок. Барти тогда остаётся стеречь её, потому что он помнит кое-что ещё - помнит, как в прошлом году в августе, нежном как ладонь ребёнка, строгий преподобный папаша-Каспер по-волчьи скалился, глядя на беспечную Беренику, влезавшую на дерево над его головой. Барти помнит и ещё одно, самое безумное - Барти помнит маменьку Чарис, склонённую над скорченной домовухой, подающую ей кровавый пузырёк. Барти помнил и запах ладоней маменьки, которые целовал минуты спустя в порыве наигранной сыновней любви, он понял этот запах и помертвел от ужаса всем сердцем. Амортенция. Барти помнил и запах пара над отцовскими блюдами. Амортенция. Каждый день, трижды в день, не считая чая. Кровавая Амортенция, на крови, не на себя наведённая, на другую. Исколотые пальцы беспечной беспамятной Береники, взгляд матушки на ней, на муже и его оскале - лютый, ласкающий, ликующий. Маменька кричала по ночам и хохотала, умоляя о чём-то равнодушную пустоту. Папочка не заходил в её спальню вот уже 10 лет, не месть ли вела за руку маменьку Чарис? Не месть ли вела Барти, когда он отпил из отцовского кубка в тот самый вечер, когда мать надела своё последнее ожерелье?
Береника уже ушла, и Барти тоже бродит по тихим коридорам сна, крадётся по закоулкам тёплого бреда, и так плутовать до утра. А утром за столом снова три прибора, и Береника просыпает на скатерть сахар, сама наскозь сахарная под рвущими взглядами друх голодных грешников, и Береника пачкает джемом детские губы, ведь ей же всего 15 лет, она любит джем и по бессознательной привычке льёт его так много, что мажет даже запястье, вся липнет в нём, и в её джеме увязают отец и брат, у отца лицо всё уже багрово, сухое вянущее лицо, и руки так дрогнули, что чашка боком пала в блюдце и льёт чай, но кто взглянет, о, мамочка, не пожалела ты любовного яда на папеньку. Барти дышится легче, но у него по щекам катятся слёзы и палочка в кармане сама ложится в руку, ибо каждое движение отца бьёт его в сердце.
- Барти, оставь нас, говорит отец, преподобный вот-вот простится с нимбом, нем, видно, приворот и в жилах крепчает. Барти поднимается под взглядом остановившейся сестры, Береника, вот так ты ешь моё сердце, такая же сладкая кровь для тебя. Барти идёт прочь, медленно, вот и дверь, вот и блестящая ручка, вот и пропасть светлого коридора, вот и шаг за пределы сделан, вот и крик хлестнул его в ухо! Барти уже у стола прежде, чем проясняетя зрение, Береника отчаянно плачет в безумных руках корчащегося старика, и Барти невозможно ясно слышит все эти "Моя, моя, моя, что ж ты плачешь, сокровище, сжалься, люблю тебя", и заклятье полыхнуло прежде, чем губы впусили вдох, и Береника снова кричит, кричит, выбегая из комнаты, уже свободная, а батюшка-Каспер раскинулся на полу, кровь кипит у него во рту и заплывает подбородок. Барти бежит за ней, но рыдания её так далеко уже, уже вне тёплого французского дома, уже вне клумб и загона и калитки и дальше, и дальше, и Барти падает, и Барти забивает рот песок, и Барти в обмороке, и Барти вне.

@темы: моя шняга, гетъ

URL