Название: ..
Пейринг: Барти Крауч-мл/Струпьяр
Рейтинг: хз
Жанр: ангстъ
Предупреждения: Тенннат-Барти, Моран-Струпьяр-оборотень-ООС и вообще хдеканон+поток сознания+черновиг
Отказ от прав на персонажей и вообще прибыли.

Красота безумно гладкой кожи - ни единого изъяна, и влажные глаза, и сухое жадное дыхание, и сумасшедшие пальцы - и этот идеальный лоск официальной причёски, брезгливая прохладца "дневного" личика. Как будто этот мальчишка родился судьёй, или как-это-называется, когда всех вокруг ты можешь презирать как грязных воришек.
Он не знает, что такое - ночевать в канаве. Он не мешает горький запах несвежей одежды и дурманящий одеколон. Он - хорошенький чистокровка, и эй, Струпьяр, ведь именно это тебя задевает - его кровь не запакощена вызверью, которую в твою запустил пьяный оборотень.
Тебе нечего делать в Министерстве, но ты приходишь снова и снова, спускаешься на его этаж, слоняешься у него под дверью. Правительственное подземелье насквозь пропитано им, его отпечатки цепляются за твои пальцы с дверной ручки и, о боже, тепло сладкое, как мёд, когда же тебя вытолкают, пса! Ты слишком часто попадаешься на глаза. Ты у них вместо дурной приметы, у тощих министерских крысок, ты двуногое воплощение всего того сладкого и гнилого, что выдавливает из себя Лютный переулок, загаживая брусчатку, ступеньки, прихожие. Они смотрят, как будто ты пролил кровь в их гостиной - или что-то более страшное и смрадное. А он чуть отворачивается, проходя мимо, когда ты обвиваешь его жестами, целуешь воздух у его щёк, почти ластишься - и чуть не вонзаешь палочку ему в рёбра. Он всегда вырывается от тебя, не изменив даже температуры тела - но боже, какое же вкусное тепло. Тебе кажется, что клыки сейчас начнут крошиться, что челюсть сейчас сломается - так стиснуты зубы. Тебе кажется, что твои суставы выламывает раньше полнолуния, что твое тело крутит уродливая метаморфоза, что шерсть дыбится на загривке. Ты слишком хочешь спрятать своё проклятье, чтобы забыть о нём.
У чистенького Барти есть тайна, о которой ты знаешь - тёмная тайна, Тёмная метка, тёмные ночи собраний, посвящений, наказаний. Ты бываешь там среди оборотней, прикусив грязный ноготь, ты, склонив голову, слушаешь речи. Будь ты одним сплошным комом мяса без глаз, носа и ушей, будь у тебя одна сплошная кожа - и тогда бы ты чуял его. Ты следуешь за ним во время вылазки, хотя это не было приказано. Когда тепло чужой крови перебивает его собственное, ты решаешь, что пора рискнуть. Ты рвёшь глотку его шевелящейся жертве и захлёбываешься ею, не выпуская его из поля зрения. Он смеётся над тобой, а потом запускает в небо Метку, и ты целуешь его ладонь кровавыми губами, а он наматывает твои волосы на кулак. И тогда ты разрешаешь себе прокусить его кожу. Но слюны мало, Струпьяр. Он не заражается.
Ты закидываешь грязные сапоги на стол, он улыбается, как будто пробуя, насколько хорошо ему подчиняются губы, и пьёт вино, глядя тебе в лицо. Ты знаешь, что будет дальше, о, да. Мальчик любит играть, мальчик любит играть с чужим телом, играть со своим. Мальчик любит класть руку в пасть. Но мальчик слишком хитёр, он не спускает глаз с луны, он не зовёт своего наглого зверя в полнолуние. И в полнолуние ты выбираешь другие глотки. Ещё хватает дерзости выбирать, ещё хватает гордости. Это как крутить интижку за спиной любовника - измена одной жертве с другими. Их сотни, им не нужны имена. И жизнь им тоже не нужна - потому что ты всегда слишком голоден, слишком жесток. Только у него есть имя. Только у него есль жизнь.
Однажды ты принимаешь наркотик, и ночь слишком хороша, чтобы делить её не с ним. И луна слишком полна, чтобы забыть об этом, но облака прячут тебя от неё, поэтический козырь в рукаве ночи. Ты прислонился к плющу в нише у чёрного хода - пока папочка-Крауч в отъезде, он живёт в этой гостинице. Ты слышишь собственный пульс, когда он открывает дверь. Подложное письмо, лжевстреча с лжеантикваром, твой мальчик ведь падок до проклятого серебра, но право, тебе есть что предложить взамен. Губы, и язык, и глотка. Гибок, как хлыст. Его хотот в тебе, и это рвёт тебя пополам. Прожигающий разряд. Его кровь на твоём языке. Ты позвоночником чувствуешь прорезь лунного света за спиной. Шагнуть, плотнее свив объятия, и опасные клыки разорвут его рот. И ты задушишь в нём крик обращения. Может быть, ты не убъёшь его, может быть, ты просто сделаешь его настолько своим, насколько это возможно. Своим в прколятии. Он будет прятаться, лгать, может быть, он убъёт себя, тебя, папочку-Крауча, Малфоя, Сивого, Лорда...
Но порыва мало, Струпьяр. У него во рту серебряный сикль, кислотой резанувший твой горячий язык. Он выплёвывает монету в тебя и отступает, жадно глядя, улыбаясь, подёргиваясь, как будто пробуя, насколько ему подчиняется лицо. Ты захлёбываешься, ты бьёшься и скулишь, твои ногти выбивают когти, твою спину выламывает, твои мышцы растягивает и мнёт. И твоё нёбо проживает чёртово серебро. Ты выхаркиваешь монету с кровью и прыгаешь на него уже вне своих лохмотьев, уже в облатке жерсти - но его закручивает спираль аппарации и тебя оглушает на прощание пощёчна хлопка.